![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Чутье зла. Иван Ильин.
Nov. 2nd, 2015 06:43 amВ этом наша беда и наша опасность - мы живем в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознания и определения его не имеем. Отсюда безчисленные ошибки и блуждания. Мы как будто смотрим - и не видим; видим - и не верим глазам; боимся поверить; а поверив, все еще стараемся «уговорить себя», что «может быть все это не так»; и не к месту, и не вовремя сентиментально ссылаемся на евангельское «не судите», и забываем апостольское: измите злаго от вас самих (1 Кор. 5, 13). Делаем ошибку и стыдимся сказать: «Я ошибся»; поэтому держимся за нее, длим ее, увязаем во зле и множим соблазны.
А воинствующее зло отлично знает нашу подслеповатость и безпомощность и развивает искуснейшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовется иначе и заговорит, как волк в детской сказке, «тоненьким голосочком»: «Ваша мать пришла, молочка принесла»... А мы, как будто только этого и ждали, - доверчивые «козляточки»,- сейчас «двери настежь» и на все готовы.
Нам необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; чутье зла; совестная впечатлительность. Без этого мы будем обмануты, как глупые птицы, переловлены, как кролики, и передавлены, как мухи на стекле.
В нас до сих пор живет ребяческая доверчивость: наивное допущение, что, если человек что-нибудь говорит, то он и в самом деле думает то, что говорит; если обещает - то желает исполнить обещанное; если рассказывает о своем прошлом - то не врет; если развивает «планы», то сам относится к ним серьезно; если обвиняет другого, то «не станет же заведомо и злостно клеветать»; если восхваляет кого, то не потому, что ему пригрозили, наобещали или уже заплатили; если выставляет себя «патриотом», то никак не может принадлежать к враждебной контрразведке; если произносит священные слова, то не ради провокации; если носит какую-нибудь одежду (военную, духовную или иноземную), то и внутренне соответствует своему наряду; если располагает деньгами, то добыл их законным и честным путем; если обещает продовольственные посылки, то от сочувственной доброты и т. д. Мы, как маленькие дети, судим о внутреннем по внешности: по словам, по одежде, по статьям в газете и особенно по обещаниям, по личным комплиментам и по подачкам.
Но слова без дела не весят. У каждого из нас есть свое прошлое, состоящее из поступков, совершенных нами и, может быть, втайне совершаемым и ныне. Это прошлое отнюдь не подобно змеиной коже, периодически обновляющейся; напротив - оно вырастает у нас из души и сердца, оно остается внутренне извращенным и несется нами через всю жизнь; оно звучит в интонациях голоса, оно посверкивает во взгляде, оно сквозит в манерах, оно прорывается в оборотах речи и в аргументации, оно выдает нас. Иногда человек выдает себя одним взглядом, одним словом, одной постановкой вопроса.( Read more... )
А воинствующее зло отлично знает нашу подслеповатость и безпомощность и развивает искуснейшую технику маскировки. Но иногда ему не нужно никакой особой техники: просто назовется иначе и заговорит, как волк в детской сказке, «тоненьким голосочком»: «Ваша мать пришла, молочка принесла»... А мы, как будто только этого и ждали, - доверчивые «козляточки»,- сейчас «двери настежь» и на все готовы.
Нам необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; чутье зла; совестная впечатлительность. Без этого мы будем обмануты, как глупые птицы, переловлены, как кролики, и передавлены, как мухи на стекле.
В нас до сих пор живет ребяческая доверчивость: наивное допущение, что, если человек что-нибудь говорит, то он и в самом деле думает то, что говорит; если обещает - то желает исполнить обещанное; если рассказывает о своем прошлом - то не врет; если развивает «планы», то сам относится к ним серьезно; если обвиняет другого, то «не станет же заведомо и злостно клеветать»; если восхваляет кого, то не потому, что ему пригрозили, наобещали или уже заплатили; если выставляет себя «патриотом», то никак не может принадлежать к враждебной контрразведке; если произносит священные слова, то не ради провокации; если носит какую-нибудь одежду (военную, духовную или иноземную), то и внутренне соответствует своему наряду; если располагает деньгами, то добыл их законным и честным путем; если обещает продовольственные посылки, то от сочувственной доброты и т. д. Мы, как маленькие дети, судим о внутреннем по внешности: по словам, по одежде, по статьям в газете и особенно по обещаниям, по личным комплиментам и по подачкам.
Но слова без дела не весят. У каждого из нас есть свое прошлое, состоящее из поступков, совершенных нами и, может быть, втайне совершаемым и ныне. Это прошлое отнюдь не подобно змеиной коже, периодически обновляющейся; напротив - оно вырастает у нас из души и сердца, оно остается внутренне извращенным и несется нами через всю жизнь; оно звучит в интонациях голоса, оно посверкивает во взгляде, оно сквозит в манерах, оно прорывается в оборотах речи и в аргументации, оно выдает нас. Иногда человек выдает себя одним взглядом, одним словом, одной постановкой вопроса.( Read more... )
